Август пророс новыми веточками с яркой сочной, будто весенней, листвой. Он прокатился веселыми грозами, так похожими на майские. Засеребрился капелью. Зазвенел ручьями. Перелился через край счастьем. Пробился белыми цветами, словно вышивкой, по зеленому травяному ковру и запорхал над ними бабочками, закружил стрекозами. Проплыл над озером лавандовым закатом. Заискрился россыпью звезд. И нежным шепотом деревьев звучал все ночи напролет...
Что этому августу подступающая осень, когда у него в душе весна.
В тишину ночи ворвалась радостная песня птицы. Через несколько минут этот запев подхватило еще несколько голосов, а затем зазвучал целый хор. Можно было даже не смотреть на будильник, я и так знала, что сейчас ровно четыре утра. У птиц, видимо, есть свои вселенские часы, которые всегда точны, всегда исправны.
Я вышла на порог дома - эта чарующая мелодия звучала отовсюду, она была везде, казалось, что даже воздух был пропитан ею. Заполняя собой все пространство, лилась эта песня радости нового дня, радости жизни.
Привет, это опять я, Чарли. Я йорки, и я все еще маленький.
Сказать, что я не люблю, когда меня причесывают - это ничего не сказать. Как только папа или мама пытаются это сделать, я тут же стараюсь схватить расческу и покусать ее, а заодно и все что под руку попадется, а точнее на зуб.
Сначала родители думали , что все дело в неправильной расческе, и стали искать правильную. Искали, искали. И получилась у нас целая коллекция расчесок, да только это ничего не поменяло. Я продолжал их кусать (их - это расчески, хотя признаюсь, родителям тоже доставалось за компанию).
Тогда папа позвонил тренеру и по ее совету стал заманивать меня вкусняшками - в одной руке лакомство, а в другой расческа. Это немножко помогло, ну только совсем капельку. Потому что - ам - и вкусняшки уже нет, что за это время можно успеть причесать - только одни ушки.
И тогда на семейном совете решили, что меня надо постричь очень коротко. "Сейчас будем искать образец красивой стрижки для тебя" - сказала мне мама, и села за компьютер, а я к ней закарабкался - интересно же, что она собирается делать. На экране неожиданно появилась собачка, за ней еще одна, и еще много! Ну как тут было не залаять! Мама , конечно, пыталась меня успокоить, говорила, что это просто фо-то-гра-фии разных йорков. Но это не помогало - собачки выглядели, как настоящие - того и гляди выпрыгнут с экрана, поэтому продолжал делать р-р-р на них. Кто знает эти фотографии, что у них на уме.
Зато мама повеселела и сказала: "оказывается, что даже очень короткая стрижка может выглядеть симпатично," - и чмокнула меня в макушку. "Сим-па-тич-но" - я пока не знаю, что это слово означает, но раз мама улыбается, значит что-то хорошее.
Привет, меня зовут Чарли - если кто еще со мной не знаком. Я йорки, и я еще маленький. Я познаю сейчас мир. Какой он на вкус? Вот возьмем, скажем, мамины кеды - у них вкус еще неизведанных мной дорог, путешествий. Мамин скутер тоже очень вкусный - особенно шнур на нем, который идет от руля к колесам. Но папа сказал, что лучше не жевать этот провод, иначе наша мама останется без тормоза. Еще очень нравится мамин браслет, который она носит. Мама говорит, что он из арбузного турмалина. Ах вот почему он такой вкусный - потому что из арбузного! Продегустировал диваны - они оказались так себе. А вот совсем другое дело свежепоставленные плинтуса! Мне они очень понравились! Но родители стали волноваться за мои зубы и позвонили ветеринару, а после разговора с ним побрызгали стены чем-то. От этого плинтуса стали очень-очень кислыми, так что даже подходить к ним расхотелось. Зато мамины карманы всегда вкусные, потому что она часто носит в них лакомства для меня. А еще тянется душа к прекрасному, к искусству. На днях распробовал книгу о французских художниках. Впечатляюще! "Конечно, впечатляюще!" - согласилась со мной мама, а потом добавила, "- только, пожалуйста, Чарлюшка, не надо больше грызть импрессионистов." Я решил не расстраивать маму и оставил эту книгу, взамен нашел сланцы - они оказались соленые. Мама сказала, что они, наверное, сохранили вкус океана. Я пока этот океан еще не видел, но мама мне про него рассказывала.
А еще мама говорит, что мир большой и прекрасный, и что она меня с ним будет знакомить.
В вечернем небе, словно из ниоткуда, возник фантастически огромный пыльно - розовый диск луны. Она была столь велика и такого необычного цвета, что я усомнилась в реальности происходящего. Гигантский лунный шар расположился прямо над деревьями, будто опираясь на их макушки. И казалось, согнись они под этой тяжестью, луна покатилась бы по весенним полям.
Спутница Земли была так близка, что можно было хорошо рассмотреть ее бледно-розовый лик. Она будто склонила голову к невидимому правому плечу, и, опустив глаза, смотрела на Землю, любуясь ей.
Утренний свет
Утренний свет льется сквозь воздушно-прозрачную штору, похожую на фату невесты. Он расписывает, словно кисточкой, молочный кувшин, нежится на розовых кудряшках пионов, пробивается сквозь шелк белых лепестков тюльпанов.
Утренний свет особенный. Его не спутать с вечерним - янтарно-желтым, медовым - таким теплым и таким земным. А в утреннем свете удивительная нежность и необыкновенная чистота. Он наполнен радостью новорожденного дня.
Привет! Меня зовут Чарли. Я йорки, и я еще маленький.
Когда я просыпаюсь, то мне не надо, как людям, для бодрости пить кофе или крепкий чай. Я сразу готов к новому дню. Список дел заранее не составляю, а импровизирую на ходу.
Сначала минутка нежности - поцеловать папу и маму. Потом пробежка по дому - галопом или рысью, как лошадка. Потом прыжки. Можно это делать, как зайчик, перескакивая с задних лап на передние, а можно сразу подпрыгивать всеми четырьмя, так даже веселее - кажется, что можешь летать. А после зарядка. Кувырки через голову. Сегодня, когда бежал мимо окна, подумал, что хорошее вышло бы упражнение, если закарабкаться на штору - и как прыгнул на нее. Только вот маме эта идея не очень понравилась почему-то.
Тогда я решил помочь ей с домашними делами. Надо было что-нибудь такое сделать, чтобы маме потом было чем заняться. А то сидит теперь дома все время, пишет что-то в своей тетрадке. Ей, наверное, скучно.
Для начала решил перенести в центр гостиной всю обувь - пусть потом мама носит ее обратно, чтобы ей веселей было.
Затем утащил на кухне салфетки и сделал в них узоры зубками, как сумел. От этого салфетки стали похожи на снежинки, и тогда я принялся украшать ими дом. Ну и что, что сейчас не новый год.
А потом в уголке ковра, лежащего на полу, нашел ниточку и потянул за нее. Вдруг ниточка стала становиться все длинее и длинее, а ковер все короче и короче. И такое это увлекательное дело оказалось, скажу я вам. Маме, правда, эта идея опять почему-то не понравилась. И она сказала, что надо эту энергию направить в мирное русло, и папа начал поиски какого-то тренера.
А я через несколько минут нашел себе еще одно дело. Решил помочь маме с новой историей, забрался к ней на колени и принялся жевать ее чернильную ручку, которой она писала - от этого буквы у мамы стали получаться очень смешными. Потом мне захотелось попробовать эту историю на вкус, но мама забрала свою тетрадку и сказала, что лучше она мне сама почитает.
От всех этих дел очень захотелось пить. Но вода в мисочке куда-то подевалась. Я начал ее искать. Сначала заглянул под тарелочку, приподняв ее носиком - странно, воды там не было.Тогда я полез искать ее под резиновый коврик, забравшись туда с головой, долго нюхал, но воды и там не обнаружил. Видимо, ушла под ковер, - подумал я, - и начал пробовать ее выкопать. Но тут пришла мама и налила водички в мисочку. Так что подкоп делать не пришлось.
А вечером случилось неожиданное. Что-то меня встревожило, когда я пробегал мимо окна, и я сделал - р-р-р (маму почему-то это смешит - она говорит, что я рычу с французским акцентом). Я еще раз повторил - р-р-р. "Не волнуйся! Там никого нет!"- хотела успокоить меня мама, и, чтобы подвердить свои слова, взяла да и открыла штору. И вдруг там, в окне, прямо нос к носу, я увидел маленького йорка, очень похожего на меня. От неожиданности я отчаянно залаял. А папа громко засмеялся и сказал : "О! Звук появился!" Просто до этого момента я не подавал голоса. А теперь я все никак не мог успокоиться - и все лаял, и лаял. "Это просто твое отражение,"- продолжала успокаивать меня мама и выключила свет. И тогда йорк за окном куда-то спрятался. Но я все-таки продолжал сидеть рядом с окном. На всякий случай. Иногда я заглядывал под штору, чтобы проверить - не вернулся ли йорк.
Теперь работы у меня прибавилось - надо охранять дом и семью от "моего отражения".
P.S. Через неделю я решил все-таки поближе познакомиться с этим самым отражением - для этого медленно-медленно стал приближаться к нему, отражение тоже начало двигаться мне навстречу; когда я замирал в охотничьей стойке, оно тоже останавливалось и выжидало, а когда мы с ним встретились, то я первым протяну к нему лапку , и отражение протянуло свою.
Тогда я набрался смелости и лизнул его прямо в нос. И с этого момента мы с ним подружились. Теперь, когда в гостиной загораются огни и появляется "мое отражение", я играю вместе с ним.
Несмотря ни на что, в марте запели птицы, напомнив миру о приходе весны. И что-то в этой нежной переливчатой трели было особенное - сродни первому апрельскому ручейку - с солнечными искорками и плывущим по нему бумажным корабликом. И небо этой весной еще более прекрасное - молочно-голубое с легкими перышками белых облаков. И откуда-то из будущего мая доносится волнующий запах цветущего сада.
Да и закаты в марте уже совсем иные. Зимой солнышко стремительно идет к горизонту, словно торопится куда-то, и лишь наспех черкнет пару розоватых линий на небе. Теперь же оно не спешит спрятаться, а подолгу вечерами задерживается над озером - смешивает краски в своей палитре и расписывает небо всеми цветами радуги. А когда солнце отправляется спать, небо еще долго хранит его рисунки. И даже после сумерек теперь не наступает полная темнота - небо не становится черным, а лишь угольно-синим, оставляя светлую полоску у горизонта, словно надежду для следующего дня.
И хочется, как окно, распахнуть душу и впустить туда весну.
P.S.: Дорогие друзья, с весной вас! Желаю вам всем хорошего здоровья! Берегите себя и своих близких!
Когда зимой месяц болеешь и нельзя никуда поехать в таком состоянии, то можно закрыть глаза, да можно и не закрывать, а прямо так - мысленно вспорхнуть и полететь к своему другу океану. Поздороваться с ним, опустив свои ладони в белую пену, сесть на песок, обняв колени, и долго слушать его монолог. А потом вместе с ветром побегать по берегу наперегонки.
Можно слетать на белом облаке в город, в котором жила много лет, побродить по таким знакомым, ставшими родными улицам, навестить свой прежний дом, сесть на его ступеньки и, запрокинув голову, смотреть, как в вечернем небе рождаются звезды...
Потом заглянуть в гости к друзьям, которых давно не видела, обнять их...
А затем, раскинув руки, как крылья, подняться ввысь, пролететь над нашей прекрасной планетой и с ощущением счастья вернуться на Землю...